В этом году исполняется 400 лет деревне Вистино Кингисеппского района и 30 лет расположенному здесь Ижорскому музею – месту возрождения фольклорного наследия и самосохранения малочисленного коренного народа Ленинградской области.
«Сам народ решил создать музей собственной культуры» (О.И. Конькова)
Вистино неслучайно принято называть «столицей ижор». Ежегодно в поселении проходит традиционный праздник ижорской культуры «Гостеприимный этот край», во время которого можно познакомиться с народными традициями – рукоделием и кушаньями, песнями и танцами, музыкой и керамикой, основами языка и сказаниями.
Базу культурного возрождения заложила здесь этнограф Ольга Конькова, вместе с единомышленниками основавшая ныне – благодарение Богу! – процветающий и знаменитый музей, которым сегодня руководит Елена Кострова.
Идея его создания витала в воздухе еще с конца 80-х годов. Предметы для экспозиции решили собирать на сходке рыболовецкого колхоза «Балтика». Первым директором музея стала Наталья Чаевская. Участие в формировании музейных фондов приняли также сотрудник областной Дирекции музеев Михаил Сметанин, художник Владимир Зернов и, разумеется, Ольга Конькова.
Ижорский музей открылся на Сойкинском полуострове 1 октября 1993 года. И, как пишет Ольга Игоревна в книге «Ижора. Очерки истории и культуры», с момента его открытия слово «ижора» зазвучало с гордостью: «Такого результата не ожидал никто: можно было увидеть своими глазами возникновение национального самоуважения. Один небольшой сельский музей […], тысяча старых вещей и фотографий начали менять статус народа. Кроме того, на долгое время именно Ижорский музей стал центром «пропаганды» истории и культуры ижор: сотни людей из России, Эстонии (и даже индейцы с Аппалачских гор!) приезжали туда, и, удивленные необычностью ижорских костюмов, красотой сойкинских холмов и радушием местных жителей, возвращались по нескольку раз».
«Мы почти не знаем, на какой земле живем» (О.И. Конькова)
Если прийти на экскурсию в Ижорский музей, то лектор-экскурсовод Никита Дьячков поприветствует вас на ижорском языке, который относится к большой семье финно-угорских языков. А потом расскажет о том, что в начале ХХ века ижоры проживали по всему южному побережью Финского залива, и по большому счету Санкт-Петербург построен именно на ижорских землях.
Однако в этом отношении существуют два понятия, которые не стоит путать. «Территория ижоры» – это ареал распространения этнического населения. Он простирается от реки Наровы на западе до реки Лавы на востоке. На юге рубежами расселения народа служит среднее течение реки Луги и верховья реки Оредеж. На севере оно доходило до Лемболовской возвышенности. А вот «Ижорская земля» – это упоминаемая в древних летописях административная единица. Ее границы в ученых трудах все еще туманны.
Ижоры относятся к беломоро-балтийскому типу европеоидной расы. Рост исконных ижор колеблется от 165 до 168 см (они повыше, чем местные русские или вепсы). По форме головы ижоры – брахицефалы (короткоголовые, широкоголовые). Лицо некрупное с выступающими скулами и подбородком. Рот достаточно широк. Нос с низкой переносицей или вогнутой спинкой. Разрез глаз узкий, по большей части ижоры светлоглазы. Среди западных ижор чаще встречается темный цвет волос, но немало и русых, и светловолосых. Борода у мужчин-ижор гуще, чем у представителей других прибалтийско-финских народов.
В этом можно убедиться, если внимательно рассматривать архивные фотографии и музейные экспонаты, в частности, национальные костюмы. А как хороша в детально выдержанном народном одеянии директор музея Елена Кострова! К слову, прадед Елены Ивановны, чей дом и сад со столетними яблоневыми деревьями до сей поры сохранились в Слободке, был ижорским кузнецом, и рядом с его домом была кузня.
«Старики уходят в уже забытую ими ижорскую страну мертвых Калму» (О. И. Конькова)
Все экспонаты Ижорского музея – аутентичные (подлинные). Коллекция насчитывает около двух тысяч предметов.
В зале, с которого начинается экскурсия, находится макет реконструированного ижорского захоронения XIV века. В 1970-е годы О.И. Конькова занималась археологическими раскопками на Сойкинском полуострове и обнаружила средневековый могильник. Согласно языческой обрядности, ижоры опускали в могилы различный погребальный инвентарь: орудия труда, оружие, одежду и керамическую посуду.
Также в музее представлен один из каменных крестов примерно XVI века, который был найден на старинном кладбище в деревне Большое Стремление.
Христианство в форме православия начало приживаться у ижор еще в XIII веке, что послужило одной из основ для их взаимодействия с русскими. Во времена шведского господства насаждалось лютеранство. Тем не менее язычество долго было очень сильно среди ижор. И многие легенды живы по сей день.
«Этот промысел тяжел, опасен и требует огромной выдержки» (О. И. Конькова)
Речь о морском рыболовстве. Древний народ закалял свой национальный характер в море, сохраняя при этом доброту и открытость. Плели сети, ловили «серую рыбу» – кильку, корюшку и салаку.
Ижоры преимущественно занимались подледным ловом, поэтому в музее собраны предметы, связанные именно с зимней рыбалкой. Здесь хранятся и сани, на которых перевозили рыболовные снасти, и пешня – лом для пробивания льда, и вилы, которыми вытаскивали невод, а также приспособления для плетения и вязания сетей.
Один из самых интересных экспонатов – деревянный якорь со старинного шведского судна XVI-XVII веков. При виде его посетители задают вопрос – как же он опускался на дно? Дело в том, что в якорь вставлялся камень, за счет чего тот и тонул.
«Сейчас почти все ремесла забыты» (О.И. Конькова)
Позволим себе не согласиться с Ольгой Игоревной – в «Центре ижорского языка и мастерства» при музее возрождается и сохраняется традиционная ижорская керамика. Интерес к гончарному мастерству здесь прививают с детства. Мастерская, руководит которой Дмитрий Ткачев, носит название «Karavanika».
В музее есть изделия, производившиеся кузнецами на Сойкинском полуострове. Например, самодельные коньки, которые привязывались к валенкам или сапогам. Здесь можно увидеть и традиционные сапоги с загнутыми носами, и рыбацкие с утяжеленной подошвой – ижоры занимались и кожевенным ремеслом.
Одним из важнейших занятий местного населения было пастушество. Атрибуты, связанные с ним: рожок, кнут, посох. Деревянная пастушья труба считалась магическим инструментом. Чтобы играть на ней и пасти стадо, нужно было обладать специальными знаниями. Поэтому в пастухи абы кого не брали.
Общепринятые женские занятия – плетение сетей, вышивка, вязание и, конечно, ткачество. Ткацкий станок до сих пор находится в рабочем состоянии – местные жительницы приходят на занятия Ижорского музея, учатся ткать половики. И вяжут традиционные варежки с различными орнаментами.
Вышивку на ткань в основном наносили одностороннюю. Существовала и вышивка-роспись, или двухсторонний шов. Она представлена на ижорском полотенце, которому больше ста лет: по изделию не определить, где лицевая сторона, а где изнаночная. По качеству исполнения таких вещей женихи выбирали невест во время посиделок. А девушка должна была вышить себе в приданое к свадьбе около 60 полотенец.
У ижоры, да и у других финно-угорских народов сундуки для приданого делались в виде круглых кадок, чтобы в любой момент его можно было опрокинуть на бок и выкатить, например, из загоревшегося дома, или закатить на телегу для перевозки в дом жениха. Справиться с этой задачей могли и женщина, и ребенок, и пожилой человек.
Традиционный цвет в ижорской культуре – красный. Аутентичные узоры – силуэты людей, коней, чудищ – вышивали красными нитками. Тканые предметы, те же полотенца, носили не только практичный, но и сакральный смысл. В народе верили, что духи обитают везде вокруг нас, от них необходимо было защищаться, в первую очередь, женщинам. Поэтому ижорские женщины звенели на ветру – в старинный комплекс женской одежды входили поясные украшения «кааттерид», на которые нашивались монеты и раковины-каури.
«Издавна на праздниках звучал каннель, к концу XIX века его сменила гармонь» (О. И. Конькова)
Кантеле (каннель – его эстонский родственник) – главный музыкальный инструмент у финно-угров. Первый кантеле, как следует из эпоса «Калевала», был изготовлен из пасти щуки, но сломан и утерян в море. Второй был сделан уже из березы, а первые струны – из волос красивой девушки. Рыбаки непременно брали кантеле с собой в море, так как верили, что его звук способен успокаивать морские шторма. В начале ХХ века кантеле стал уходить в прошлое, на смену ему пришли гармони, балалайки и другие «модные» музыкальные инструменты.
В наши дни при Ижорском музее существует ансамбль юных кантелистов. Учат играть на кантеле и в Центре коренных народов Ленинградской области, расположенном в Санкт-Петербурге. На традиционных праздниках можно услышать руны о сотворении мира, свадебные мотивы и эпические песни калевальской метрики.
«Самоопределение дает устойчивость и внутреннюю силу» (О. И. Конькова)
То, что ижоры сумели сохранить самоидентичность, память о своих предках, язык и культуру, несмотря на суровые условия жизни, войны, гонения, стирание граней между этносами и так далее, поразительно, но факт.
И огромная заслуга в этом принадлежит Ижорскому музею – его основателям, хранителям и, надеемся, продолжателям. Невероятная по своим масштабам просветительская работа тридцать лет ведется в Вистинском музее – обучение в играх, театрализованные действа, выставки, мастер-классы. Общественная активность ижор не угасает – появилось новое поколение, по емкому выражению О. И. Коньковой, «сильное, молодое, по-новому заинтересованное в возрождении уникальной культуры своего народа».
Завершая рассказ об Ижорском музее, приведем цитату, которой заканчивается книга Ольги Коньковой «Ижора. Очерки истории и культуры»: «Спросите себя, изменилась ли бы ваша жизнь, стали бы вы иначе думать и оценивать свои и чужие поступки, если бы узнали, к примеру, что вы – прямой потомок царя? Я думаю, все изменилось бы колоссально. […] Нам необходимо знать, кто стоит за нашей спиной, чья многовековая мудрость и талант случайно (а, может, и нет) сконцентрировалась в нас. Мы ищем своего царя. Мы ищем ижору внутри нас».
А. Ульянова
