Продолжение. Начало в №№ 27-30, 36, 37, 39, 40
Подавление стрелецкого бунта 1698 года и последовавшие после этого массовые казни стрельцов знаменовали собой окончательную победу Петра I как над самими стрельцами, так и над царевной Софьей и ее сторонниками.
«Целых пять месяцев трупы казненных стрельцов не убирались с места казни, – писал один из дореволюционных историков. – Пять месяцев трупы трех стрельцов, повешенных у самых окон кельи царевны Софьи, держали в руках челобитные… Все это могло служить наглядным свидетельством, чего можно было ожидать от грозного царя в случае непослушания и противодействия его преобразованиям».
Царь неожиданно взял ножницы
Твердая убежденность в том, что России крайне необходимы скорейшие преобразования и реформы, окончательно сформировалась у Петра во время его первого пребывания в Европе. Он увидел колоссальное отставание своей страны от ведущих стран Запада во всех сферах жизни, включая быт и общую культуру. С них Петр и начал свои преобразования. Первым из них стало лишение бород русской знати и чиновничества.
25 августа 1698 года Петр вернулся из Европы в Москву и отправился в свое любимое село Преображенское. Утром следующего дня туда пребыли представители московской знати и видные жители столицы, чтобы приветствовать царя. Он был дружелюбен и «ласково разговаривал». Неожиданно царь взял ножницы и стал отрезать своим гостям бороды. Причем начал со своих самых преданных и близких сторонников. Первым он остриг бороду победителя восставших стрельцов – генералиссимуса Алексея Шеина. Затем лишил бороды князя-кесаря Федора Ромодановского, исполнявшего во время поездки Петра по Европе роль правителя России. Далее под царские ножницы попали бороды всех остальных вельмож. Исключение было сделано только для воспитателя Петра боярина Тихона Стрешнева (1644-1719) и князя Михаила Черкасского (1641-1712). Оба они были уже преклонного возраста, являлись особо доверенными людьми Петра и пользовались общим уважением.
Спустя пять дней на пиру у Шеина процедура удаления бород была проведена Петром в отношении других представителей высшей знати. Предчувствуя это, некоторые князья и бояре явились на тот пир уже безбородыми. Тем, кто не сбрил свои бороды дома, остригал их не только царь, но и его шут. «Среди общего веселья, – писал историк А. Брикнер, – царский шут, с ножницами в руках, хватал за бороду то того, то другого и мигом ее обрезывал. Три дня спустя на вечере у Лефорта, где, между прочим, присутствовали и обыватели Немецкой слободы с женами, уже не видно было бородачей».
Хочешь носить бороду – плати деньги
В 1698-1699 годах Петр ввел налог на бороды. Вероятно, тогда же появился бородовой знак, на одной из сторон которого была надпись «Деньги взяты», а на другой – изображение бороды и усов. Обладатель такого знака мог безбоязненно носить бороду, однако плата за обладание этим знаком была очень высокой. Согласно правилам 1705 года, богатые купцы «гостиной сотни» (1-й гильдии) за право ношения бороды должны были ежегодно платить в казну по 100 рублей. Царедворцы, дворовые, городовые, приказные и служилые люди всякого чина, а также купцы второй статьи (2-й гильдии) уплачивали за свою бороду по 60 рублей. Купцы третьей статьи, посадские и боярские люди, ямщики, извозчики и прочие, связанные с жизнью в городах, платили по 30 руб. Это были очень большие деньги.
Право свободного ношения бород Петр оставил за священнослужителями и крестьянами. Но при въезде в город или выезде из него крестьянин должен был платить по 2 деньги, что было равно одной копейке. По имеющимся данным, на эту сумму можно было купить полтора килограмма хлеба или полкило мяса.
Платок – в шапке, бумаги – в сапогах, а деньги – во рту
В начале следующего, 1699 года Петр начал борьбу с длиннополыми русскими одеждами, имевшими к тому же непомерно длинные, свисающие ниже колен, рукава. На одном из пиров царь заметил их у некоторых гостей. Он опять взял ножницы и отрезал такие рукава, сказав, что ими легко что-нибудь опрокинуть со стола и что вообще такая одежда мешает человеку работать.
Вопрос о неудобстве русской одежды был поднят за 40 лет до Петра приехавшим в Россию хорватским просветителем Юрием Крижаничем (1618-1683). Этот писатель, историк и ученый-энциклопедист был священником-миссионером и панславистом. Он ратовал за объединение всех славян в союзе с Россией и выступал за унию католической и православной церквей. В своих книгах он изложил систему необходимых России преобразований. Крижанич писал, что русское платье неудобно во всех отношениях и при этом не отличается ни дешевизной, ни прочность, ни красотой. С симпатией относясь к России и русским, хорватский ученый отмечал, что в русском платье нет карманов, поэтому русские прячут платок в шапке, ножи, бумаги и другие вещи – в сапогах, а деньги – во рту. По мнению Крижанича, русские мужчины уделяют слишком большое внимание украшению своей одежды драгоценностями. Между тем, в других странах это делают только женщины, а для мужчин подобное украшательство считается позорным. По мнению того же автора, русским нужно либо сменить свое платье на европейское, либо отказаться от общения с Западной Европой. Отправление туда русских послов в традиционной русской одежде, которая по сути являлась такой же азиатской, как одежда персов, турок и татар, лишало Россию уважения европейцев. Крижанич предлагал русскому государю одеваться в европейскую одежду и тем самым быть примером для своих подданных.
Надо сказать, что в течение XVII века некоторые представители высшей русской аристократии пытались приобщиться к европейской цивилизации, одевая на европейский лад своих слуг и так же одеваясь сами. Они начинали учить иностранные языки, читать европейские светские книги, украшать дома не только иконами, но и картинами и даже сбривать свои бороды. Особенно это проявилось во время правления царя Федора Алексеевича (1676-1682), старшего брата Петра I. В 1681 году он «издал указ всему синклиту и всем дворянам и приказным людям носить короткие кафтаны вместо прежних длинных охабней и однорядок; в охабне или однорядке никто не смел являться не только во дворец, но и в Кремль».
«…Для славы и красоты государства… платье носить венгерское и немецкое»
Петр начал одеваться в немецкое платье еще до своей поездки в Европу. А когда вернулся оттуда, то решил действовать радикально как в отношении бород, так и русской одежды. 4 (14 по нов. ст.) января 1700 года, 325 лет тому назад, Петр подписал указ «О ношении платья на манер венгерского». Это был первый документ из серии нормативных актов, целью которых было изменение внешнего вида российских подданных на европейский лад. Указ гласил: «Боярам и окольничим, и думным, и ближним людям, и стольникам, и дворянам московским, и дьякам, и жильцам, и всех чинов и пр. людям в Москве и в городах носить платья, венгерские кафтаны, верхние – длиною по подвязку, а исподние – короче верхних, тем же подобием».
Каждый представитель перечисленных в указе категорий должен был до предстоящей Масленицы заказать или купить себе такую венгерскую одежду. Летом же всем предписывалось носить немецкое платье. Распоряжение касалось не только мужчин, но и женщин высших классов русского общества. Среди них одними из первых переоделись в европейское платье сестры царя Петра.
Однако одного указа о перемене русской одежды на европейскую оказалось мало. В марте 1700 года царский финансист и администратор Алексей Курбатов (1663-1721) писал Петру, что надо возобновить указ о перемене одежды, потому что многие его не исполняют и думают, что все останется по-старому. Поэтому 20 августа того же года появился новый указ царя, который повелевал: «…Для славы и красоты государства и воинского управления, всех чинов людям, опричь духовного чина и церковных причетников, извозчиков и пахотных крестьян, платье носить венгерское и немецкое… чтобы было к воинскому делу пристойное; а носить венгерское бессрочно для того, что… указ сказан был прежде сего; а немецкое носить декабря с 1-го числа 1700; да и женам и дочерям носить платье венгерское и немецкое января с 1-го 1701 года, чтоб они были с ним в том платье равные ж, а не разные». 26 августа 1700 года в Москве к городским воротам были прибиты указы о платье французском и венгерском и для образца вывешены чучела, одетые в такие одежды.
В 1701 году появился новый указ о перемене русской одежды на европейскую. Теперь было сказано, что «всяких чинов людям носить платье немецкое, верхнее – саксонское и французское, а исподнее – камзолы, и штаны, и сапоги, и башмаки, и шапки – немецкие, и ездить на немецких седлах…» Такое же подробное указание с перечислением конкретных предметов одежды касалось и женщин. При этом подчеркивалось, что им запрещено носить русское платье и ездить в русских седлах. С нарушителей этого указа предписывалось брать у городских ворот пошлину: с пеших – 40 копеек, с конных – 2 рубля.
Служители царского двора, сотрудники царских приказов и военные поспешили исполнить царский указ и стали носить только иноземные платья. Но огромная масса народа, не состоявшая на царской службе, указы о перемене одежды по-прежнему саботировала. Такие предписания многие считали самодурством государя и глупой прихотью. Но на самом деле это был важный шаг на пути России к европейскому быту и образу жизни. Историк С. Соловьев писал: «…Русский народ, вступая на поприще европейской деятельности, естественно, должен был и одеться в европейское платье, ибо вопрос состоял в том, к семье каких народов принадлежать, европейских или азиатских?»
«Разграничить старое время от нового резкою чертою»
Одним из первых важных преобразований в сфере культуры была перемена летосчисления и реформа календаря. На Руси счет лет шел от сотворения мира, которое якобы произошло за 5508 лет до рождения Христа (то есть, до нашей эры). Ориентируясь на европейский путь развития, Петр I решил принять и европейское летосчисление. 20 декабря 1699 года он повелел вести его от Рождества Христова, а новый год отмечать не 1 сентября, как было принято в Московском государстве, а 1 января.
Петру стали возражать, что начало мира не могло случиться зимой, в холода. Мир, по мнению противников этой петровской реформы, мог быть сотворен только осенью, когда было время сбора урожая. На это Петр, «смеясь, стал объяснять, показывая глобус, что Россия составляет лишь часть земного шара, что в других странах в январе бывает тепло…».
Обосновывая необходимость выровнять летосчисление и календарь с Европой, Петр приводил в пример не только западноевропейцев, но и православных жителей Европы – валахов (румын), молдаван, сербов, болгар, малороссиян и греков. Так 7208 год от сотворения мира в России стал официально считаться 1700 годом. «А в знак доброго начинания и нового столетнего века, – гласил новый указ Петра, – в царствующем граде Москве, после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви… перед воротами (городских домов. – В. А.) учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на гостином дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее…».
Петром было предписано и то, как нужно отмечать наступающий 1700 год. Жители Москвы должны были поздравлять друг друга с новым годом и новым веком. Указывалось делать стрельбу из «пушечек и, буде у кого есть, и из мушкетов». Говорилось о необходимости иллюминации и о разных украшениях. По воспоминаниям иностранцев, празднование 1 января Нового 1700 года прошло очень шумно. Стрельба велась солдатами из 200 пушек, установленных на Красной площади, а также московскими жителями из своих ружей. Причем пальба не умолкала целую неделю. «Ночью везде горели огни и хлопали ракеты. Торжество закончилось 6 января, в день Богоявления Господня, крестным ходом на Иордань. Вопреки прежнему обычаю, царь не участвовал в процессии, а стоял в офицерском мундире при своем полке, выстроенном вместе другими полками, на Москве-реке», – читаем у Александра Брикнера.
По мысли того же историка, введением нового летосчисления и нового дня празднования Нового года Петр I хотел «разграничить старое время от нового резкою чертою». И хотя Россия тогда не перешла на европейский григорианский календарь, а осталась на юлианском, который к 1700 году отличался от общеевропейского на 10 дней, и с каждым веком это отставание увеличивалось еще на день, начало XVIII века действительно стало резкой чертой между старой средневековой Русью и новой Россией, созданной Петром Великим.
Продолжение следует…
В. Аристов
