«Поставиша город камен на Луге, на Яме…»

К 640-летней годовщине Яма-Ямбурга-Кингисеппа

Летом 1384 года в нижнем течении реки Луги, на ее правом берегу, появился город Ям, ставший при Петре I Ямбургом и превратившийся в нынешний Кингисепп. Он был возведен на пересечении двух торговых путей из Новгорода в немецкую Прибалтику (Ливонию) и Европу. Первый путь был водным, второй – сухопутным, который в то время называли «горным». Возведение Яма на пересечении этих путей позволяло ему успешно решать, как минимум три задачи. Во-первых, контролировать дорогу в Новгород и Нарву. Во-вторых, быть преградой для проникновения в земли Новгорода по Луге с моря. В-третьих, осуществлять контроль морского побережья Лужской губы и Нарвского залива (берег Копорского залива находился под охраной Копорья).

Речь шла не только об обороне. Не менее важной считалась задача обеспечить торговые интересы Новгородской республики, сделать максимально безопасным движение купцов и товаров на пути в Европу и обратно.

Кто основал Ям

Ямгородская крепость была построена в рекордно короткие сроки. Летописная запись 1384 года сообщает: «Того же лета поставиша новгородци город камен на Луге, на Яме, милостию святыи Софии, а поспешением великаго Михаила архистратига, а благословением отца своего владыце Алексея, толко в 30 дни и в 3 дни».

В последние годы была распространена версия о том, что город Ям якобы «был основан новгородским боярином Иваном Федоровичем». Эта версия попала в местную прессу, на сайты города Кингисеппа и в статью в Википедии. Между тем данная версия – откровенная выдумка, легко опровергаемая историческими документами.

В цитированной выше Новгородской первой летописи младшего извода конкретно упомянут только Новгородский архиепископ владыка Алексей. Имя боярина Ивана Федоровича упоминается в Новгородской летописи по списку П.П. Дубровского. Ее запись гласит: «И ехаша из Новагорода на Яму города ставити: Есиф Захарьинич, Юрьи Онцифирович, Иоан Федорович, Федор Тимофеевич, и поставиша его в 30 днии и 3 днии». Как видим, здесь указаны имена четверых новгородских бояр. Причем имя Ивана Федоровича стоит в общем списке не первым, а третьим.

В Новгородской IV летописи к вышеперечисленным боярам добавляется пятый – Степан (Стефан) Борисов. Но и здесь в общем перечне Иван Федорович упомянут только третьим. И это принципиальный момент. По обычаям того времени тот, кто был главным в военном походе или в таком деле, как строительство крепости и основание нового города, обязательно писался первым. Поэтому логичнее считать строителем города Яма Есифа Захарьинича. Однако и это будет неверным.

В первой цитированной летописи ясно сказано, что каменный город на реке Луге поставили новгородцы. То есть сама Новгородская республика. Вторая же и третья летописи сообщают о том, что для возведения этого города был послан не один боярин, а бояре, представлявшие все концы (районы) Великого Новгорода. Это означает, что строительство Яма не было делом какого-то одного боярина или воеводы, а являлось общим делом Великого Новгорода.

Само возведение каменной крепости за 33 дня говорит о ее важности и о привлечении на эту стройку значительных сил и ресурсов всего Новгородского государства. В строительстве на Луге участвовали все пять кончанских воевод Новгорода, и боярин Иван Федоров был только одним из них, причем не первым. За этими пятью воеводами стояла вся «волость новгородская». То есть основателем города Яма был весь Великий Новгород, а не конк ретный человек. Поэтому приписывание этого дела исключительно боярину Ивану Фёдорову является искажением истории Новгородской республики и современного Ямбурга-Кингисеппа.

Загадка имени города

Первоначальное имя нашего города писалось по-разному. В одних документах это Яма, в других – Ямы, в-третьих, – Ямагород. В исторической и краеведческой литературе принято название Ям и Ямгород. В цитированных летописных отрывках говорится, что город был поставлен «на Яме». Распространена версия, будто под этим выражением подразумевается татарское слово «ям», означающее почтовую станцию. Но эта версия не имеет серьёзных доказательств и тоже легко опровергается.

Во-первых, местность, где появился наш город, в отличие от основной территории Руси, не была под татарским влиянием. Во-вторых, южнее современного Кингисеппа, у Чудского озера, рядом друг с другом существуют населённые пункты, в названиях которых есть корень «ям». Это посёлок Ямм на реке Желче и расположенные рядом с ним селения Ямок и Ямно. Там же встречаем селение Ямяя, а в истоке Наровы, на эстонском берегу – Яаама. Но почтовые станции не могли находиться так близко друг к другу и располагаться одним «кустом». Деревня Ям на реке Старая Нарова вообще стояла на острове. Очевидно, что все эти «ямы» никак не связаны с татарским «ямом», а имеют совсем другое происхождение.

Оставить столько похожих названий в одном месте мог лишь живший здесь когда-то народ. Логично предположить, что таким народом могло быть племя ямь, или емь, ставшее вместе с племенем сумь составной частью современного населения Финляндии. Очевидно, племя ямь было вытеснено из района Причудья, Принаровья и Полужья каким-то другим народом, но при этом оставило после себя память в названиях мест своего прежнего проживания. Научно доказано, что после ледникового периода первым населением нашего края были племена финно-угров (об этом говорят данные археологии). Известный русский журналист, писатель и историк Федор Туманский, в 1788-1790-х годах изучавший народности Полужья, Принаровья и Причудья, обнаружил в низовьях реки Луги этническую группу финнов, говоривших на особом диалекте. Туманский назвал эту группу «ямы». Соседняя с ними водь, считающаяся сегодня древнейшим населением западной части Ленинградской области, называла не себя, а именно этих «ям» старожилами края.

В летописях сказано, что наш город поставлен новгородцами «на Луге, на Яме». Это напоминает такие летописные записи, как «в Чуди» и «в Ижере», когда речь идет о территориях финно-угорских племён, название которых, как и других народов, писалось в летописях с большой буквы. Таким образом, летописные тексты о строительстве города-крепости Яма сами по себе служат доказательством того, что он возник либо на месте одного из поселений племени ямь (емь), либо в районе обитания этого племени. Поэтому логично предположить, что от названия ями и происходит первоначальное имя Яма-Ямбурга-Кингисеппа.

Один из шестнадцати на всю Русь

Еще одной важной особенностью летописных известий о строительстве города-крепости Яма является сообщение о том, что это – «город камен». Этим Ям, или «Ямский городок», принципиально отличался от подавляющего большинства других городов Руси. В приложении к Новгородской первой летописи младшего извода дан список всех русских городов, которые в зависимости от земель, в которых они находились, названы Рязанскими, Смоленскими, Литовскими, Волынскими, Киевскими, Залесскими. К последним отнесены города Новгородской и Псковской земель. Всего в общем списке 345 городов. Из них полностью каменные крепости имели только… 16 городских поселений. Причем 8 из них находились в землях Новгорода и Пскова. Среди них – «Яма камен на Луге». О самом же Новгороде сказано: «…Детинец камен, а большии деревян…» 

Как видим, подавляющее число русских городов, относившихся к Киевской, Литовской, Новгородской и Московской Руси, были деревянными. Несколько из них имели лишь одну, две или три каменных стены, другие – только каменные ворота. Даже о «матери городов русских» Киеве летопись сообщает: «…Деревян, на Днепре». О самом же большом литовском городе Вилно (Вильнюсе) сказано: «4 стены древены, а две каменны». А ведь это была столица Великого княжества Литовского – тогдашнего Русско-Литовского государства.

В отличие от большинства крепостей и городов русских княжеств, крепости Новгородской республики, считавшиеся пригородами Новгорода, были полностью каменными. Часть же крепостей Псковской земли тоже оставалась деревянной. Таким был и первоначальный Гдов, сожжённый немцами в 1323 году при первом же нападении на него.

Возведенная в 1384 году крепость Яма была относительно небольшой. Ее размеры по осям составляли 55 на 56 метров. Но у этой крепости имелось сразу четыре башни. Они стояли по углам, связывая четыре разные стены (а не одну сплошную закруглённую, как это было, например, в Кореле и некоторых других русских городах). Таким образом, вторым отличием Ямгородской крепости от многих других каменных цитаделей Руси была ее многобашенность.

Третьей особенностью, предположительно, являлось то, что уже при строительстве башни Яма (Ямгорода) были рассчитаны на установку в них пушек. Факт наличия артиллерии в самом Новгороде относится к 1393 году. Это не исключает вероятности того, что девятью годами раньше Ямгородская крепость сразу же строилась как артиллерийская, чего прежде ни в Новгородской республике, ни в остальной Руси не было. Если же ее конструкция и не была «артиллерийской», то бесспорным фактом является то, что спустя полвека эта крепость оказалась приспособленной для стрельбы из нее первых пушек.  

Артиллерия – как совершенно новый вид оружия – на Руси появилась в 1350-1370-х годах. Она попала сюда из Европы, где образцы первых орудий зафиксированы еще в 1320-х. Великий Новгород, являвшийся самым крупным русским торговым городом и имевший постоянные контакты с Европой, приобрел европейские пушки одним из первых на Руси. Поэтому не исключено, что Ям был одной из самых первых русских пограничных крепостей, приспособленных для крепостной артиллерии.

«Можно предположить, – писал известный специалист по древнерусским крепостям Владимир Косточкин, – что артиллерия конца XIV в. оказала влияние не только на укрепления Пскова, Изборска и Порхова, но и на крепость Ям постройки 1384 г., так как в 1444 г. по осаждавшим ее немецким войскам она била уже из пушек. Это косвенно говорит о ее приспособленности к применению огнестрельного оружия. …Ямгородские пушки стояли в башнях, которые так же, как и в других русских крепостях конца XIV в., группировались на приступной стороне».

Крепость Ямгорода стала одним из первых ярких образцов революционных изменений в древней русской фортификации. Их суть была в переходе от прежней пассивной обороны крепости к обороне активной. Свидетельством тому являлось наличие нескольких башен, выход их за фасад крепостных стен и спрямление самих стен.

Высокие башни с прямыми стенами определяли облик Яма. Ливонские немцы сразу же назвали его Ниенслотом, то есть Новым замком, или Новым городком. Именно под этим именем в XIV-XV веках Ям встречается в европейских хрониках. Своими башнями он действительно больше напоминал собой замок, чем традиционные русские крепости. Кстати сказать, когда Ямгородская твердыня была расширена за счет строительства внешних стен («окольного города») и стала 9-башенной, её первоначальную 4-бешенную крепость стали называть замком и в русских документах. Этот термин стал равнозначным понятиям «детинец», «вышгород» и «кремль». Имелась в виду цитадель – внутреннее укрепление крепости, имевшее самостоятельную оборону и служившее последним опорным пунктом для гарнизона крепости в случае падения её внешних укреплений.

«Пришли немцы Свеи»

Первыми силу обороны Ямгородского замка решили проверить не соседние с ним ливонские немцы из Нарвы, а шведы. Как и всех других представителей западноевропейской цивилизации, русские их тоже называли немцами (что означало «немой» или «говорящий непонятно»). Под 1395 годом Новгородская летопись сообщает: «Пришли немцы Свеи к новому городу, к Яме, и пошли прочь, и князь Константин Белозерский с горожанами иных поби, а ины убежаша».

Лицевой летописный свод XVI века добавляет, что у шведов было 15 тысяч человек рати. Это, скорее всего, преувеличение. В те времена и войско в полторы тысячи было большим. В первоначальной крепости Яма не могло быть столько бойцов, чтобы выйти на бой даже с полутора тысячей врагов. Между тем свод сообщает, что князь «Белозерский с новгородцами вышел против них. И был бой». Очевидно, этот князь пришел с войском из Новгорода, куда ямгородцы (в летописях – ямляне) успели послать гонца с сообщением о подходе врага к крепости на Луге. «Он возвратился в Великий Новгород с большим полоном (пленными. – В. А.) и добычей, и новгородцы радостно встретили его», – сообщает летописный свод о князе Константине Белозерском.

Какова бы ни была реальная численность шведского и русского войска, бой под стенами недавно воздвигнутой крепости Ям имел место и закончился победой новгородцев. Это сообщение подтверждает, что Ям, как и Копорье, выполнял функции приморской крепости, охраняя южное побережье Финского залива от захвата его со стороны моря. Вероятно, шведы пришли к Яму на судах, поднявшись по Луге из Финского залива.

Луга была частью водного маршрута в Новгород, альтернативного пути через Неву, штормовому Ладожскому озеру и реке Волхов с его 17-километровыми порогами. Верховья Луги близко подходят к реке Мшаге. Идущие по Луге суда вытаскивались на берег и волочились до этой реки. Здесь до сих пор сохранилась деревня Волочок. Из Мшаги суда легко попадали в Шелонь, а по ней – в озеро Ильмень и доходили до Новгорода. Этот водный путь и прикрывала крепость Ям.

Шведы сразу поняли важность «русского Ниенслота» для обороны Новгородских земель. В 1397-м они снова пришли к Яму, но смогли захватить и сжечь только семь близлежащих сёл, после чего отступили. Можно предположить, что оба этих похода были осуществлены из Выборга – ближайшей к Яму и самой сильной восточной крепости Шведского королевства.

В 1396-м, за год до второго похода шведов, к Ямгороду подошло другое вражеское войско. Но штурмовать «Новый замок» оно тоже не стало. А только «взяша 7 сел у Ямского городка и пожогша. Сгоре церковь Святое Вдвижение и иконы и книгы погореша», – сообщает летопись.

Город первой артиллерийской дуэли

В 1443 году между Новгородом и Ливонским орденом началась довольно крупная война. Она стала апогеем военных успехов Яма как пограничной крепости Руси. Поначалу военные действия для русских складывались неудачно. Войска Ордена разбили их у Ямгорода и разорили Водскую и Ижорскую земли. Магистр потребовал от новгородцев передачу ливонцам правого «берега Наровы с островом».

Новгородцы ответили тем, что два их отряда, в числе которых было много литовцев, в марте 1444 года переправились через Нарову и начали военные действия на территории Ливонии. Один отряд двинулся вглубь эстонских земель. Другой – начал осаду Нарвы. Известно, что у новгородского войска имелось пять тяжелых и большое число легких орудий. Из крупных пушек был начат обстрел города. Комтур Ревеля (глава рыцарского замка и прилегающей к нему территории) писал, что обстрел был очень разрушительным. Вскоре было получено известие о подходе войска Ливонского ордена и отрядов из Пруссии. Осада Нарвы была снята, и русские силы перешли на свой берег Наровы.

В мае того же того же года ливонцы нанесли ответный удар. Как дореволюционный писал историк Сергей Соловьев, «магистр Ордена приходил со всеми своими силами под город Яму, бил его пушками и стоял пять дней, пожег и попленил по Вотской земле, по Ижоре и по Неве, но города взять не мог и с уроном должен был возвратиться домой». Эстонский историк Арнольд Сювалеп сообщает, что в войске Ордена «началась эпидемия, вынудившая вернуться его в Ливонию».

К словам обоих историков следует добавить интереснейшее сообщение русской летописи. Подтверждая факт эпидемии в немецком войске, летопись говорит о важном для исхода данной осады факте: «Събрашеся Немци, местер (магистр Ливонского ордена. – В. А.) со всими своими вой (воинами. – В. А.), пришедше под город под Яму, бивше город пушками, а з города такоже противу пушками; и нарочитую их пушку заморскую великую, и наметившие с города разбиша и пушечника и многих добрых Немцев поби».

Как видим, против Яма ливонские рыцари применили какое-то особо крупное орудие, которое должно было разбить его стены и башни. Однако защитники русского Ниенслота ответной стрельбой из своих пушек разбили это орудие, уничтожив и его прислугу. Вероятно, это и стало главной причиной отступления немцев от крепости Яма, обороной которой тогда руководил суздальский князь Василий Юрьевич.

По мнению известного историка и археолога Анатолия Кирпичникова, данный рассказ – первое в отечественной истории свидетельство об артиллерийской дуэли русских с противником. Притом дуэли успешной, что говорит о военном мастерстве артиллеристов древнего Яма.

Следует отметить, что обстрел немцами Ямгородской крепости из пушек был первым случаем применения ливонскими немцами артиллерии при осаде русских крепостей. Таким образом, Ям стал самой первой крепостью на Северо-Западе России, где артиллерия была применена как со стороны защитников, так и со стороны нападавших.

«Великой заморской пушкой», скорее всего, была огромная бомбарда. Такие пушки-гиганты появились в Европе уже в XIV веке. За два года до строительства Яма, при осаде города Аденарде, применили «чудовищную по размерам бомбарду, жерло которой имело 53 дюйма (127 сантиметров) в диаметре. Звук от ее выстрела был таков, что «можно было подумать, будто из преисподней вырвались все дьяволы», слышать ее можно было на расстоянии 24 км днем и 48-ми ночью. Какое-то подобное «сверхоружие», пусть и меньшего калибра, немцы привезли и под Ямгород в 1444-м. Однако мастерство ямгородских артиллеристов не позволило нанести русской крепости на Луге серьезный ущерб.

Еще одно свидетельство о применении под Ямом артиллерии относится к событиям той же войны. Под 1447 годом летопись сообщает: «Придоша Немци к Яме городку, и начата многими пушками силными бити город; и божиим заступлением расседеся пушка на многие части, и обратися въспять на них, и поби Немець много».

На этот раз другое крупное немецкое орудие разорвалось само, что привело к гибели многих немецких воинов и их отступлению от Яма. Для Ливонского ордена это был провал. Ведь с целью более эффективного обстрела Ниенслота ливонцы специально пригласили из Пруссии специалиста по осадной артиллерии. После неудачи немцев под Ямом и ряда их последующих поражений поход «против язычников новгородских» провалился. Ливонский орден запросил мира, который и был заключен в том же 1448 году с магистром Ордена и Дерптским епископом сроком на 25 лет, на съезде у реки Наровы.

Интересно, что, сообщая о применении пушек при осаде Яма в 1444 и 1447 годах, летописцы не упомянули о метательных машинах. Это говорит о возросшей к тому времени в Европе роли осадной артиллерии. Ям и земли вокруг него относились к европейскому театру военных действий. Здесь русские войска сталкивались с самым лучшим европейским вооружением и самыми передовыми методами ведения войны. Поэтому здесь, на границе с Ливонией и германским миром, русскими войсками применялись такие же современные военные технологии, как в более передовой, чем Русь в целом, Европе.

Кроме артиллерийской дуэли под стенами Яма в 1444 и 1447 годах, в последний год той войны на территории нынешнего Кингисеппского района состоялась ещё одна примечательная и нехарактерная для других русских земель того времени дуэль. Она имела место в устье Наровы. Заняв там позицию, новгородское войско обстреливало из своих пушек ливонцев, стоявших на противоположном берегу. Те отвечали им огнем через реку, находясь на расстоянии не менее 400-500 метров. Даже для такой, не очень дальней по современным меркам, стрельбы пушки, имевшиеся в войсках Великого Новгорода, должны были быть достаточно мощными. В донесении командора замка в Раквере сообщалось, что в составе новгородских сил, двинувшихся на выручку осажденного ливонцами Яма, имелось «пять больших пушек и еще много других меньших».

Период расцвета средневекового Яма

Война 1443-1448 годов наглядно показала, что главной крепостью Новгорода на границе с Ливонией является уже не построенное в 1297 году Копорье, а Ям. Сразу же после окончания военных действий новгородцы решили крепость на Луге укрепить и расширить. Как сообщает летопись, «тогда же езде владыка Еуфимий на городок на Яму и заложиша городок нов, камен, охабень болши первого».

К первоначальному четырехбашенному замку была добавлена внешняя линия обороны в виде новых стен и башен. Ямгородская крепость увеличилась до размеров 140 на 250 метров, стала девятибашенной и заняла площадь 2,5 гектара. Ее периметр достиг 720 метров. Важным было не только расширение русского Ниенслота, но и то, что его старые и новые фортификационные сооружения еще больше были приспособлены для использования артиллерии.

Так, в середине XV столетия Ям стал относительно большой и, безусловно, сильной и хорошо вооруженной пограничной крепостью Великого Новгорода. Кроме того, это был и довольно крупный по тем временам город с развитым посадом. «По своему многолюдству и по числу горожан, отнесенных в разряд «лучших людей», т. н. наиболее состоятельных, Яма превосходила все города Вотской, Ижорской и Корельской земель, – утверждал историк Сергей Гадзяцкий в своем исследовании «Вотская и Ижорская земли Новгородского государства». – Всего в ней было по старому письму (т. е. в новгородское время) 201 двор с 257 чел.».

Около 1500 года – после присоединения всей Новгородской земли к Московскому государству – в Яме имелся 241 двор. Вместе с предполагаемыми семью дворами церковных служащих всего насчитывалось 248 дворов. Они были в собственности 341 ямгородца. Следовательно, общее население города составляло 1300–1400 человек. Из ближайших к Финскому заливу городов Новгородской республики чуть больше Яма был только город Корела. В нем насчитывалось 267 дворов. В Копорье же имелось лишь 28 дворов и 120 жителей. К концу XV века Ям обгонял большинство старых новгородских городов по своим размерам и числу населения.

Возвращаясь к размерам городских поселений, надо сказать, что в XV веке численность населения большинства внутренних городов соседней с Ямом Эстонии, так же, как и населения Нарвы, не превышала тысячи человек. А основная масса городов Финляндии и Швеции по количеству жителей была еще меньше. В Ревеле (Таллинне) и Дерпте (Тарту) жило семь-восемь и пять-шесть тысяч соответственно. По сравнению с ними Стокгольм был тогда мелким городком, а Хельсинки вовсе не существовал (главным городом Финляндии являлся основанный шведами Або – сегодняшний Турку).

В 1500 году в Ямгородской крепости размещалось 32 двора. Здесь находилась резиденция наместника и стояла церковь, возведённая, предположительно, в честь святого архистратига Михаила. По всей видимости, это был самый первый храм Яма, основание которого в 1971 году было обнаружено археологом А. Н. Кирпичниковым. Так как полные раскопки Ямгородской крепости еще не произведены, остаётся только догадываться, находились ли на ее территории какие-то другие каменные здания. Не исключено, что все они, кроме храма, были деревянными. Как и остальные 209 дворов, которые стояли вне крепости – на посаде. Не исключено, что для защиты самого посада была построена какая-то земляная или деревянная крепость.

Посад Яма делился на Копорскую и Новгородскую стороны. Первая располагалась за крепостью налево от въезда в город со стороны Нарвы, вторая – направо. Сегодня одна соответствует району улицы Жукова, другая – улицам Николаева, Набережной, Воскова и Старо-Ямбургской. В рассматриваемое время на Копорской стороне стояло 97 дворов. Здесь же был женский монастырь и находилась Спасская церковь. Дальше от нее шла дорога на Копорье. На Новгородской стороне располагались 112 дворов и мужской монастырь. Здесь существовали улицы Козная и Водяная, а также имелся район, указанный в писцовых книгах как «дворы за ручьем». Возможно, на Новгородской стороне находилась и Пречистенская церковь, упоминаемая в документах того времени.

Во времена Новгородской республики специального воинского гарнизона в Яме не было. Основу защиты крепости и города составляла особая группа здешних жителей – своеземцы. Они относились к горожанам, но были владельцами земель и деревень вблизи города по реке Луге. Это были ямгородские «пригороды»: Орел (совр. Орлы), Кошкино, Жабино, Падога, Луское место (Луцк), Порхово, Кленно, Киняша, Ямская весь.

По своему статусу своеземцы были похожи на мелкое дворянство Московского княжества. Они также получали землю от государства и обязаны были нести военную службу по его охране. Исследователи отмечают, что такого явного преобладания своеземцев над остальными категориями местного населения в других городах Водской пятины не встречается. В Яме же эта специфика, вероятно, сложилась с момента основания города как пограничного. Предшественниками своеземцев были «селники луские и воцкие», жившие в этих местах еще раньше и составлявшие часть конной рати Новгорода.

В отличие от Копорья, в Яме и его округе не было ни крупных светских феодалов, ни значительных церковных земель. Освоение этого пограничного района осуществлялось с помощью свободных поселенцев – селян и горожан. Это позволяет считать Ям своеобразным «вольным городом».

Из записей, сделанных московскими писцами, можно определить шесть категорий жителей Ямгорода. Это лучшие горожане (14 семей), лучшие своеземцы (59), средние горожане (28), средние своеземцы (69), молодые горожане (60) и молодые своеземцы (83 семьи).

В состав военного ополчения Яма входили и другие жители города. Их основными занятиями были ремесло и торговля. В XIV-XV веках, когда Новгородская земля насчитывала 18 городов, значительными торгово-ремесленными посадами обладали только 7 из них: Руса, Торжок, Ладога, Орешек, Корела, Порхов и Ям.

Район выплавки железа и кузнечного дела

По переписи 1500 года в Ямгороде жили четыре торговца и 19 ремесленников. Не исключено, что в более раннее, новгородское, время торговцев и ремесленников здесь было больше. Среди указанных 19 мастеровых людей были портные, сапожники, плотники, кузнецы, гончары, швец, кожевник, ковшарник, токарь, дегтярь и лучник. В городе жили рыболовы, пастухи, дворники – люди, охраняющие пустые городские дворы. И даже скоморохи.

Из шести уездов Водской пятины Ямской был наименьшим. Однако для своих размеров и численности населения его можно считать относительно неплохо развитым в экономическом отношении. В уезде имелось 80 селений, в которых насчитывалось 1030 дворов. Основным занятием жителей, естественно, было земледелие. Они выращивали рожь, овес, лен. Разводили лошадей, коров, свиней. В селениях на побережье Финского залива и по реке Луге занимались рыболовством.

Из всех промыслов в Ямском уезде наибольшее развитие получили железоделательные. В писцовых книгах Водской пятины в то время зарегистрировано 204 домницы (домашние доменные печи). Значительная их часть находилась на территории нынешнего Кингисеппского района. Так, в селе Великино на 27 дворов существовало 11 домниц, а в Валговицах на 28 дворов – десять. «В большинстве случаев, если не во всех, – замечают авторы «Очерков истории СССР», – владельцы домниц были пашенными крестьянами». В Каргольском погосте имелось 67 печей-домниц, в Талдожском – 62.

Развитие железоделательного и железообрабатывающего производства приводило к отделению кузнечного дела от процесса добычи и переработки руды. «Это явление, – читаем в том же издании, – особенно ясно обнаруживается в районе железообрабатывающей промышленности, прилегавшем к г. Яму».

Кузнечное дело в районе этого города в XV веке становилось самостоятельным ремеслом. Но в сельской местности оно, как правило, совмещалось с земледелием. Если в селе Муковичи (Мукково) было два пашенных кузнеца, то среди крестьян деревни Пилола (Пилово) в 15 дворах значилось 19 семей кузнецов. В Пилове имелись владения Аркажского монастыря, и в четырех обслуживающих его земли дворах тоже жили кузнецы.

«Главную массу готовой продукции кузнечного ремесла везли к г. Яме или через него, а не к берегу залива, – утверждают исследователи истории Новгородской земли периода средних веков. – <…> Это объясняется тем, что район этот лежал на путях сбыта. Особенно много было кузнецов в селениях, расположенных на пути к г. Яме. Из Ямы или через Яму железо (крицы) везли, вероятно, на новгородский рынок, где оно требовалось в большом количестве».

Наряду с торговцами из других городов и волостей ямгородские купцы, которых во времена Новгородской республики могло быть и больше, везли в Новгород как металлические изделия, так и другую продукцию. В основном – продукты сельского хозяйства, рыболовства и охоты. Это были мука, печёный хлеб, мясо, скот, свежая и соленая рыба, икра, овощи, фрукты, мед, воск, масло, сыр, яйца, птица, дичь, пушнина и прочее.

Как замечал автор первой книги по истории Кингисеппского района Петр Жулев, «развитию Яма способствовала, несомненно, его связь с Новгородом с одной стороны, и в то же время удалённость его от Новгорода настолько, чтоб столица не могла задушить уездный городок (имеется в виду конкуренция со стороны новгородских ремесленников и торговцев. – В. А.). От Орешка и Ладоги, расположенных на главной торговой дороге, отнимал соки сам Новгород, а Ям мог развиваться самостоятельно. Кроме того, он был близок к Нарве и Ивангороду, где на Ивангородском посаде шла оживленная торговля с иностранцами». Ивангород был построен в 1492 году, после присоединением новгородских земель к Московскому княжеству. До этого Ям торговал с Нарвой самостоятельно.

Значительно более самостоятельной была и вся городская жизнь Яма. Ведь вплоть до 1478 года он развивался в рамках народовластия Новгородской республики, где основные вопросы жизни этого государства, его отдельных городов и уездов решались на местных вече – народных собраниях. В современной России найдется не так много городов, которые могут гордиться тем, что демократическая традиция их самоуправления имеет историю со времен средневековья. Ям-Ямбург-Кингисепп относится к таким избранным. Его демократическая традиция ведет отсчет с 1384 года, когда был основан этот город.  

В. Аристов