Ушла из жизни известный краевед Тамара Гавриловна Барабаш, корни которой глубоко ушли в Котельскую землю: 40 лет она занималась ее прошлым – немного найдется людей, кто впитал бы столько живительных соков родного края.
С первым колокольным звоном небо вдруг очистилось и выглянуло солнце
Всякому явлению есть знамение. Когда в обновленном Никольском храме в Котлах навесили колокола, из уважения к Тамаре Барабаш, в день ее рождения, решили испытать новый звон. Погода стояла пасмурная, серые облака плотно закрывали небо, но, когда раздались первые звуки колокольного звона и потянулся над Котельской землей, произошло чудо: небо вдруг очистилось от облаков, и выглянуло солнце.
Более сорока лет Тамара Гавриловна посвятила восстановлению и изучению родного края. В каждой местности есть люди, благодаря которым местная история продолжает жить – ее имя стало синонимом краеведения Котельской волости.
С древним центром Водской пятины Котлы оказалась связана вся ее жизнь. По женской линии она – коренной житель этих мест. Бабушка ижорских кровей из деревни Евсеева Гора, которую в 1942 году сожгли каратели. Дед происходил из води, потому мама Тамары – Домна Тупицына была водско-ижорских кровей, тупицею на Руси называли тупой топор для колки дров. А прадед был из польско-белорусских краев, его польский пан при крепостном праве обменял на собаку и тот оказался в Белоруссии, где женился и осел. Его внук Гавриил Сладкевич приехал в 30-х годах в приграничную зону – в Котлы по службе на строительство оборонной ворошиловской железной дороги, где встретился с девушкой по имени Домна (что значит Мадонна), так и остался. В 1934 году у них родилась единственная дочь, которую назвали по имени знаменитой грузинской царицы Тамар, Тамара значит. Хотя оба работали в местных колхозах, дочь как полагается, крестили в местной Никольской церкви. В Котлах до войны было два колхоза: в русском Большом Конце Котлов с несвойственным для советского времени именем «Золотая Гора», второй, водско-ижорский в Малом Конце села так и назывался «Котлы».
Тамара Гавриловна говорила, что между русскими, водью и ижорами никогда не было даже намека на распри или национальное превосходство – жили всегда дружно, да и вера была одна – православная: «Бабушка моя была неграмотная, мама имела два класса церковно-приходской школы и твердила: «Тома, читать книги – пустая трата времени. Иди-ка лучше помоги по хозяйству». Но под конец жизни увлеклась чтением, начиная с газет, потом рассказами и призналась: «Зря тебе запрещала, читать – это так интересно».
От первого на Котлы налета вынесло стекла. Прокисающие чернила
Семья Сладкевич жила до 1941 года вполне обеспечено. Война в Котлы пришла почти сразу. Виною тому – аэродром бомбардировщиков, расположенный в полутора километрах от их дома. Уже на третий день отца Тамары мобилизовали на фронт, и более семья его не видела – он так и пропал без вести. 12 июля в Петров день был первый налет на аэродром и Котлы, Тамаре только стукнула семь лет. «Слышу грохот, выбежала из дома посмотреть, а в воздухе вой моторов и взрывы, – вспоминала она. – Мама меня втащила в коридор и накрыла своим телом. В соседнюю баню попала бомба – баня в щепки, а у нас вылетали окна и сарай посекло осколками. На следующий день опять налет. На этот раз уже село накрыли зажигательными бомбами.
Котлы горели, мать с дочерью прятались в подвале каменного купеческого дома, что через дорогу. Чтобы не подвергать опасности население, всех военные выселили из Котлов: часть отправили в тыл – еще ходил поезд, другая на выделенном транспорте направилась в глухие соседние деревни. Сладкевичи обосновались в Ряттеле, где жили сначала в сарае, потом в землянке в лесу. Во время очередного налета бомба прямиком угодила в их землянку, но не взорвалась – верно у Всевышнего были иные планы в отношении Тамары. Божественную помощь она ощущала и впоследствии. Как-то она отправилась искать пропавшую козу, вышла на дорогу и увидела большую колонну, движущуюся от Котлов по направлению к Усть-Луге – военные в серой форме, техника. Солдаты заговорили с девочкой на непонятном языке. Не понимая, что от нее хотят, она растерянно улыбнулась и пошла своей дорогой. Козы Тамара не нашла, но, вернувшись в землянку, узнала, что это были немцы. Котлы они заняли 28 августа. Немцы выдворили жителей Котлов из лесов и те, кто не уехал, стали возвращаться. Однако много домов сгорело, и люди были вынуждены ютиться в уцелевших постройках. В доме, где жила семья Тамары, расселенцев насчитывалось 13 человек.
Первую зиму жили впроголодь. Было не до сбора урожая, кое-как дотянули до Нового года – копали картошку в заброшенных колхозных полях, которую варили и ели прямо в кожуре, но картошка скоро кончилась. Жители нашли на аэродроме емкость с машинным маслом, обрадовались и начали жарить на нем картошку, многие отравились, но обошлось без смертей. Электричества тоже не было – жгли лучину и то во время еды. Кое-как перезимовали. Второй год жилось уже легче, люди вернулись к земле-кормилице, да и немцы относились к местному населению неплохо, в отличие от эстонцев, служивших у них.
Аэродром восстановили, где также располагалась бомбардировочная авиация, только немецкая, эти самолеты летали бомбить Ленинград. Однажды в 1943 году подпольщики навели наши самолеты на аэродром, где готовились к вылету немецкие бомбардировщики, доверху заправленные горючим и бомбами. Сотня самолетов Люфтваффе были уничтожены на земле: стоны, крики хорошо были слышны, т.к. немецкий госпиталь располагался невдалеке от дома Тамары. У церкви немцы сразу разбили концлагерь для военнопленных, многие из них умерли в голодную и холодную первую зиму, остальных перевели в эстонские лагеря.
Но для детей оккупационные власти открыли четырехклассную школу, где преподавали две учительницы. Школа располагалась в бывшем магазине рядом с открытой немцами церковью. Тамара пошла в первый класс, школьники пользовались советскими учебниками, только начальные страницы немцы заставили выдрать. Перья им выдавали, а ручки приделывали к ним сами из малиновых веток. Чернила тоже были собственного изготовления: кто-то варил из свеклы, другие из черемухи. На третий день такие чернила закисали, приходилось варить новые. Писали на грифельных досках, на обгорелых тетрадях, на полях газеты «Северное слово», выходящей в оккупации. А в ноябре-декабре 1943 года местных жителей немцы начали эвакуировать и отправлять в лагеря Эстонии. Семья Сладкевич попала в последний эшелон – сначала в Нарву, а затем в Раквере.
Медицина поставила диагноз: краеведение
Уходя, немцы взорвали и дом-усадьбу баронов Альбрехтов: здесь располагался их штаб, а до войны была школа. В 1953 году школу восстановили, особняк перестроили под школу, и она просуществовала до 1979 года. Но учиться Тамаре здесь не довелось: после освобождения из Раквере они вернулись в Котлы. Мама Тамары вместо сгоревшего, построила небольшой домик, дочь закончила семилетку – школа располагалась через дорогу все в том же каменном купеческом доме. Следом Тамара поступила Ленинграде в медицинский техникум и после окончания вернулась в Котлы работать фельдшером в 93-е авиационное военно-морское училище, базировавшееся на аэродроме.
Здесь девушку повстречал механик из казаков – Андрей Барабаш, который не только предложил ей руку и сердце, но и, подобно отцу Тамары, навечно остался в Котлах. На прежнем месте отстроили новый дом. Жизнь продолжилась. В 1957 года часть перевели в Новую Ладогу, а через два года в тот купеческий дом, что через дорогу от дома Тамары из Валговиц перевели земскую больницу, основанную еще доктором П. Н. Прохоровым на 25 терапевтических коек и 15 акушерских. Тамара Барабаш стала работать участковым фельдшером, и в этой должности ушла на пенсию в 1991 году, но еще в 1973 году больницу перевели в поселок Котельский.
Пока больница располагалась в Котлах, Тамаре Гавриловне приходилось делать все: роды принимать, вести прием, обслуживать по всей округе вызова – а это тридцать деревень в радиусе до 30 километров, работать в режиме «скорой помощи». Смены не было, день, ночь, выходные, праздник не праздник – работа круглосуточная. Роды, болезни и беда приходят к людям не по распорядку. Рядом с больницей у ее дома находился гараж, где стоял микроавтобус-«буханка». «Ночью по звонку санитарка прибегала и будила меня, – вспоминала Тамара Гавриловна, – следом водителя, его дом стоял за нашим – и в путь-дорогу за много километров по распутице, снегу, в том числе и пешком. Не к каждой деревне можно подъехать, а больному необходима срочная помощь. Выйдешь из машины и километры наворачиваешь на своих двоих. Так длилось более 20 лет до перевода в Котельский, но жизнь у меня разнообразная, интересная, не соскучишься. А ведь в лесах тогда было много волков. Каким-то чудом Бог уберег меня».
Тамару знали везде, практически в каждом доме – столько лет работы и уважали. Не было случая, чтобы Тамаре Барабаш сельчане отказали в помощи. А всякое бывало.
Однажды пришлось ехать в Копаницы – у мужчины желудочное кровотечение, дело серьезное. Распутица, талый снег. У соседней деревни машина встала, дальше пешком. Больной – дядя в объемах обширный, как его доставить до машины? Ни лошадей, ни захудалого мотоциклета. Попробовал больной, было, своим ходом, но вышел за калитку и упал без сознания. Пришлось Тамаре обращаться за помощью к старикам-соседям: взвалили его на сани, а сама впряглась вместо лошади. Снежный настил отвратительный, приходилось то по снегу тащить, то по земле. Когда добрались до соседней деревни, все равно что в парной побывала. Таких ситуаций хватало, приходилось дотаскивать больных на пару с водителем на стуле, на раскладушке, а то и на себе. Много можно припомнить подобных случаев.
«Жизнь наполняется смыслом и от этого становится легче»
А в средине 70-х Т. Г. Барабаш не без помощи детей, увлеклась историей края. В школе учителя задавали детям домашние задания по истории, краеведению, поскольку уроки делали вместе, она старалась им помочь. Так как работа была разъездная по деревням, хуторам, ей, как фельдшеру, приходилось часто встречаться со старожилами. Сначала Тамара Гавриловна стала расспрашивать их о том, о другом. Люди охотно рассказывали, а помнили немало интересных фактов, преданий. Так увлекалась, начала собирать рассказы, записывать их, попадались и интересные документы, затем стала систематизировать свои записи – стала вырисовываться более-менее цельная картина прошлого. Жаль, многие старожилы уходили и уносили с собой часть истории.
Краеведение – это прочные сети: чем глубже погружаешься в глубины истории, тем прочнее они тебя держат. Ведь на каждое открытие, на каждую разгадку приходится добрый десяток и новых возникающих вопросов, новых загадок. И так до бесконечности. В 2006 году вышел в печать первый краеведческий труд Тамары Барабаш «История Русской земли. Село Котлы и окрестности», затем появились другие издания.
Уже четверть века многие столичные ученые, этнографы приезжают к ней за помощью, за консультацией, а имя Тамары Барабаш, как волшебная трава сим-сим, открывает им двери и сердечное доверие местных людей в любом доме Котельской земли. Уважают Тамару Гавриловну местные люди – ее мы знаем, говорят. А уважение людей, как известно, надобно заслужить праведной жизнью: «Когда вокруг меня интересные люди, которые постоянно приезжают ко мне, или, наоборот, куда-то меня увозят, жить становится интереснее. Жизнь наполняется смыслом и осознанием своей нужности в этом мире. А люди, интересующиеся нашей историей, приезжают ко мне постоянно, даже из-за границы, целыми группами. Я провожу экскурсии по нашим местам, рассказываю, показываю. Они благодарны и мне на душе от этого становится легче».
Но годы, к сожалению, не кинопленка, их не отмотаешь назад, как и здоровье с годами не становится лучше. Последние годы Тамара Гавриловна неважно себя чувствовала. Но Бог дал ей долгие годы жизни в возможность оставить о себе заметный след на этой земле, когда физическое тело человека уходит в иные миры.
Д. Власов